Между нами - Лина Мур

Но меня задолбали эти люди. Они постоянно что-то хотят от меня. Да меня уже три раза за последние сутки избили, и это сделала какая-то наглая девчонка, которая даже ощупала мои яйца. Ну, Эд, хотел изменений? Так я твою жизнь начинаю менять прямо сейчас.

– Что я сделал не так? Решил похудеть и стать крутым? Разве это преступление? Ни черта! Но тебе ведь комфортно с Эдом, который язык в жопу засунул и всегда молчит на твои претензии. Да это я терпел всех вас, но с меня достаточно. Это моя жизнь, и я буду жить так, как хочу. И мне насрать на мать. Я не боюсь её. Я никого не боюсь, потому что я, в отличие от вас, увидел, что такое жизнь, а вы здесь гниёте. И да, ты сваливаешь отсюда через несколько недель, скатертью дорожка. Скучать никто не будет, особенно я. Задрала ты меня. Я даже не трахаю тебя, чтобы ты мне здесь что-то высказывала и размахивала руками, поняла? Ты должна знать своё место, и оно явно не рядом со мной. Ты недостойна того, чтобы быть моим другом. Друзья не поступают так, как ты. Они не вышвыривают своих корешей за дверь, когда им что-то не нравится, манипулируя ими. И знаешь что, Джози? Пошла ты на хрен. Ты мне больше не друг, и мне насрать на тебя, как и на твоих тараканов. Они твои, не мои. Я офигенный, а ты забитая курица, у которой смелости не хватает, даже чтобы татуировку сделать. Ты ведомая дура, так что вот тебе напоследок, – показываю ей два средних пальца и вхожу в комнату Эда, хлопая дверью.

Нет, я не переборщил. Почему какая-то пигалица имеет право бить меня? И меня не волнует, что она клёвая и в другой момент уже ублажала бы меня. Плевать. Я разозлился. Меня бесит, что даже здесь, в этом дерьме Эда, кто-то пытается меня учить. Да я сам кого хочешь научу. Это я и планирую сделать в ближайшее время. Я Гарри, мать их. Гарри, а он никогда не позволял так обращаться с собой. Я устрою им цирковое шоу с акробатикой. И молочко для тела я забираю себе. Вот так.

Джозефина

Я всегда считала, что прекрасно понимаю Эда. Я думала, что мы очень близки, и никогда наша дружба не разрушится. А она так быстро, за несколько секунд, рассыпалась у моих ног. Столько лет помогать ему, пытаясь как-то дать понять, что Нэнси слишком давит на него, и ему нужно научиться самому решать за себя, чтобы все мои усилия вылились в гадкое и отвратительное чувство грязи. Никогда не слышала, чтобы Эд так позволял себе так говорить со мной. Да, я переборщила с дракой, но он даже не пытался встать на моё место. Я шокирована его поведением и словами. Они причиняют боль. Очень неприятную боль, от которой я не могу сдержать потока слёз, слыша, как он уходит. Конечно, я грозилась, но никогда бы не выгнала его. Я просто не справилась с эмоциями оттого, что он обнаглел и полностью перестал думать обо мне. Да плевать на то, что Эд изменился внешне, он и внутри стал куском дерьма. Я не понимаю… не понимаю, когда Эд решил, что я не нужна ему. Выходит, он только пользовался мной? Жил за мой счёт и прятался, пока не пришло его время? Эд позволил себе просто отвернуться, оскорбив меня так глубоко. За что? За то, что я любила его, как брата? За то, что помогала ему и потеряла целый год, находясь здесь ради него? За то, что отвергла хорошие предложения по работе после окончания университета и осталась здесь, чтобы поддержать его и попытаться убедить уехать со мной? Почему Эд стал так жесток ко мне?

Выхожу из своей спальни, и мухи жужжат над головой. Никогда бы не подумала, что Эд уйдёт. Он всегда боялся этого. И куда он пошёл? Машина на месте. Мы пользуемся ей вместе, купили на общие деньги, но он не взял её. Нэнси будет в ужасе. А, может быть, это и не так плохо? Да, наша дружба куда-то исчезла, или я переборщила, не сумев быстро отреагировать на звоночки о том, как он раздавлен внутри? Боже, и что мне теперь делать без Эда? Я привыкла, что он рядом. Привыкла, что он готовит ужин, когда я приезжаю домой. Привыкла, что могу полежать на нём, когда мы смотрим какой-то фильм, пока он спит или ещё не сбросил меня с себя. Привыкла, что он тихий и всегда улыбается, да и я молчу, не провоцируя его на ссоры. Привыкла, чёрт возьми, к этому человеку, а он так жестоко хлопнул дверью перед моим носом. У меня ведь больше нет настолько родных людей. Родители не в счёт. Они никогда не понимали меня, а вот Эд мог дать совет, который обычно мне не помогал или был направлен на унижение моих желаний, но всё же… А что же теперь?

Ничего. Пора признаться самой себе в том, что я поступила верно. Эд давно уже потерял всякий интерес к жизни. Как бы я ни пыталась смотреть на всё с другой стороны, но он начал меняться раньше, чем я это заметила. Сначала было безразличие, затем слишком сильное увлечение отсутствием глютена и пальмового масла в еде, потом вновь безразличие к происходящему, и он закрылся ото всех. И вот теперь этот взрыв, который когда-то должен был произойти. Ладно, я плохой друг. Я не старалась его спасти, только немного облегчала жизнь под гнётом Нэнси, и всё, а сама занималась собственными делами. Мы давно уже отдалились друг от друга, и зачастую я даже не слушала его. Так что, если честно, то я ужасный друг, потому что чувствую облегчение внутри от того, что я осталась одна. Впервые за всю свою жизнь я одна в собственном доме и без чужого голоса, чужих вещей, лишних разговоров, безуспешных попыток реанимировать Эда и вдолбить в его голову, что он не должен жить по указкам матери. Он постоянно ныл. Каждый божий день он ныл о том, как фигово всё вокруг, и как мало у него денег. Он ныл и о том, что набрал лишний вес из-за депрессии, но при этом заедал всё булочками из кафе. Он ныл и пытался унизить меня, когда я ходила на свидания, пристыжая низменными желаниями общение с парнями и подругами, как и употребление алкоголя в баре. Он ныл и ныл, а теперь взорвался. Разве я не должна быть рада тому, что Эд теперь начнёт новую жизнь? Я просто обязана дать ему свободу, как и получить свою. Да, дружбы больше нет, но это не повод плакать. Я же Джо, и я девушка с яйцами. И нет, мне не стыдно, что не прошло и двадцати четырёх часов с тех пор, как я видела Эда голым и держала его за «бубенчики». Фу, блин.

Полностью отмахнувшись от чувства раскаяния, забираюсь в грузовик и направляюсь обратно в кафе, чтобы отработать свою смену и сообщить Нэнси о том, что я ухожу от неё. Да, пора. Хватит уже терпеть. Эд может постоять за себя, так пусть и выкручивается сам перед матерью. Я уверена, что он взвоет раньше, чем наступит ночь, и снова придёт ныть ко мне. Но я не впущу его. Наши дороги разошлись.

– Джо, привет, – подскакиваю с места, надеясь на клиента, но это моя подруга ещё со времён школы, Глория.

– Привет. Как продажи пилюль для подавления сопротивления? – Интересуюсь я, облокачиваясь о стойку.

– Почему ты не сказала мне, что Эд сделал липосакцию и набил тату? Боже, я, когда увидела его, чуть в обморок не грохнулась. Он офигенный! – Визжит девушка, а я кривлюсь.

– Он не делал липосакцию, а просто занялся спортом в Париже и похудел от переизбытка употребления алкоголя. А насчёт его офигенности могу поспорить, пока не отравлюсь выхлопными газами от печки, – фыркаю я.

– Джо, он стал до одурения секси. И говорит он иначе. Такой крутой. Просто вау, – мечтательно тянет Глория. Она всегда была влюблена в него, сколько я её помню. Она таскалась за нами с Эдом и вечно получала результаты от наших вылазок в виде перелома ключицы, ушиба носа или каких-то ран на теле. Но Эд никогда не воспринимал Глорию, как девушку, с которой можно было бы завязать отношения. Мы для него были и остаёмся детьми, что безумно бесит, хотя нам уже двадцать три.